Однажды корабль, на котором служил Гейдрих, посетил с дружеским визитом порт Барселоны. В тот же вечер в клубе друзей Германии, где обычно собирались немцы, жившие в этом испанском городе, должен был состояться прием в честь офицеров германского флота. Получив приглашения, Гейдрих с товарищами вечером сошли на берег и отправились на светский раут. Все шло хорошо, ничто не предвещало конфликта. И вдруг – вспышка. Познакомившись с молодой испанкой, Гейдрих пригласил ее прогуляться в апельсиновый сад, окружавший клуб. Девушка согласилась. Оставшись наедине, он стал откровенно приставать к ней, и та ударила его перчаткой по лицу. Покраснев от гнева, он в ответ ударил ее дважды, да так, что все лицо сеньориты было залито кровью. Когда в слезах и в стенаниях сеньорита вбежала в зал, веселье вмиг прекратилось. Гейдрих же спокойно вернулся на корабль, нисколько не сожалея о содеянном. Позднее молодая испанка написала рапорт капитану корабля, с просьбой примерно наказать зарвавшегося офицера. Но, зная о расположении к Гейдриху адмирала Редера, тот ограничился устным внушением. Однако о происшествии стало известно высшему командованию. Дело замяли, адмирал Редер лично просил не назначать для Гейдриха суд чести. Призвав к себе подчиненного, он весьма сурово напомнил ему о правилах поведения, принятых в военно-морском флоте, и посоветовал поскорее жениться. Адмирал всерьез надеялся, что присутствие молодой жены рядом с Гейдрихом сделает его подопечного гораздо более сдержанным и уравновешенным. Вскоре нашлась и невеста. Супруга Канариса, фрау Эрика, познакомила Гейдриха с фрейлян Линой фон Остен, дочерью своей приятельницы. Отец Лины содержал частную школу на острове Ферман в Балтийском море. Семья имела безупречную арийскую родословную и могла похвастаться глубокими аристократическими корнями. К моменту знакомства с Гейдрихом Лина закончила высшие учительские курсы и преподавала французский язык в одном из частных пансионов в Киле. Холодная, амбициозная красавица, Лина на первом же свидании сообразила, что ей не стоит особенно упорствовать – еще накануне фрау Эрика подробно объяснила, какие блестящие перспективы открываются перед молодым флотским офицером, претендующим на ее сердце. Прекрасно зная о том, что еще во времена великого короля Фридриха ее предки были приближены ко двору, Лина глубоко переживала то положение, в котором оказалась ее семья после поражения восемнадцатого года. Фон Остены потеряли фактически все свое состояние, так как предприятия, которыми они владели, обанкротились. Привыкшие к безбедной, роскошной жизни, они вынуждены были довольствоваться скромными учительскими заработками, тогда как обнаглевшие нувориши, нажившиеся на войне, купались в богатстве. Лина очень надеялась, что брак с подающим надежды молодым человеком, который, по словам фрау Эрики, несомненно, дослужится до самых высоких постов, вернет ее семье престиж и прежнее высокое положение в обществе. Потому без излишнего жеманства, сходив с кавалером всего лишь дважды на танцы и в кино, Лина дала согласие стать женой Гейдриха. На Рождество 1930 года она привезла жениха на остров Ферман знакомить с родителями. Они приняли Гейдриха очень дружелюбно, и уже в январе 1931 года в офицерском собрании Киля было объявлено о помолвке. Гейдриха поздравляли, адмирал Редер выразил удовлетворение выбором невесты и обещал обязательно лично присутствовать на венчании. И тут случилось непредсказуемое. Точнее, непредсказуемым и ошеломительным случившееся событие оказалось скорее для Лины и всего светского общества Киля, Гейдрих же вовсе не удивился подобному обороту, он знал, что так может произойти, он знал, что играл с огнем – и до-игрался. Ухаживая за Линой, он вовсе не собирался сохранять ей верность. Параллельно он встречался с другой девушкой, дочерью одного из старших офицеров, служивших в Арсенале Киля, с которой он познакомился на приеме после проведения очередной кильской регаты. Обещая жениться на девушке, Гейдрих уговорил ее прийти в снятый им заранее гостиничный номер, там напоил и, несмотря на полное несогласие юной особы, силой добился физической близости с ней. После же, оставив девушку в удручающем состоянии, убежал из номера. Когда девушка немного пришла в себя, то обнаружила, что у нее кроме всего прочего пропали деньги и драгоценности. Пока Гейдрих оставался свободным, девушка молчала, надеясь, что он выполнит свое обещание жениться на ней. Она всячески добивалась встречи с ним, хотя он избегал ее. Но как только стало известно о помолвке Гейдриха с Линой, молчать больше не было смысла – оскорбленная девица написала письмо адмиралу Редеру. Дело осложнялось тем, что отец девушки еще с ученической скамьи состоял с адмиралом в дружбе. Слухи о скандале с невероятной быстротой распространялись по Килю. Замалчивать происшествие больше было невозможно. Несмотря на все симпатии, которые он испытывал к Гейдриху, адмирал Редер приказал собрать суд чести. На суде Гейдрих старательно доказывал, что, хотя и пригласил девицу на фужер «Мартини» в номер, но даже не притронулся к ней. И уж точно ни в коем случае не может быть замешан в воровстве. «Если угодно, – говорил он с горячностью, – обыщите мой дом. Вы не найдете там ни единой вещицы, которая принадлежала бы фрейлян». Сказать по чести, в последнем он не лукавил. Обокрал девицу действительно не он, и впоследствии полиция поймала настоящего преступника, служившего в гостинице лифтером. Поскольку Гейдрих был совершенно не виновен в одном из пунктов обвинения, он столь же уверенно отрицал и остальные. Возможно, фортуна и улыбнулась бы ему снова и все дельце сошло с рук, как и прежде, тем более, что адмирал Редер, возглавлявший суд лично, и сам не верил в то, что Гейд-рих мог совершить воровство. А одно сомнение порождает и другие. Суд склонялся к тому, чтобы оправдать Гейдриха, но все-таки ему не повезло. Старая дружба с отцом девушки, который и слышать не желал о компромиссе, перевесила расположение адмирала к Гейдриху. Не без сожаления, – но что поделаешь, – он подписал решение суда, в котором поведение лейтенанта Гейдриха признавалось недостойным офицера флота и ему рекомендовалось подать в отставку во избежание более крупных неприятностей. Так в апреле 1931 года блестящий морской офицер Рейнхардт Гейдрих оказался выброшенным на улицу и присоединился к пятимиллионной армии немецких безработных.
Это было крушение. От всего случившегося можно было сойти с ума. Вернувшись домой в Галле, он заперся в комнате и почти два месяца не выходил из нее. Всеми фибрами души, всем своим существом он был связан с флотом и не мыслил для себя иной жизни. Дров в огонь добавляли родители. Безутешные от обрушившейся катастрофы, они неустанно винили сына в том, что он разрушил все их надежды на старость, и едва не довели его до самоубийства. Спокойствие сохраняла только Лина. Хотя мать Гейдриха не приняла ее, – еще бы, какая-то кукла будет теперь вертеть ее мальчиком, – та все равно приехала в Галле и ежедневно писала жениху письма, умоляя встретиться. Пойдя против воли отца, который после отставки вовсе не считал Гейдриха перспективным мужем для дочери, она отказалась расторгнуть помолвку и вымолила разрешение подождать до того момента, пока, возможно, Рейнхардт найдет себе применение в гражданской жизни. Она полюбила его, и ни за что не хотела расставаться. Преданность Лины придала Гейдриху силу. Взяв себя в руки, он попытался устроиться на торговый флот, но его не взяли из-за корпоративной солидарности. Тогда он пошел работать инструктором в Ганзейскую яхтенную школу с весьма приличной зарплатой, но эта деятельность тяготила его – не тот масштаб, слишком мелко. Учить детей богатеньких нуворишей – о таком ли будущем он мечтал? Он не чувствовал призвания к цивильной жизни и мечтал вернуться на службу. Руку помощи протянул Канарис. Давно общаясь с политиками, близкими к нацистской партии, он рассказал Гейдриху об организации специальных охранных отрядов, СС, элитной организации, построенной на строжайшей военной дисциплине и субординации. Канарис был знаком с предводителем СС, неким Генрихом Гиммлером, двадцатидевятилетним сыном школьного учителя из Мюнхена, который теперь именовался пышным титулом «рейхсфюрер СС». У Гиммлера было множество противников не только за пределами партии, но внутри нее, и в первую очередь, Геринг – знаменитый ас Первой мировой войны. Так что рейхсфюрер всерьез задумывался об учреждении при своей организации разведывательной службы наподобие армейской, которая помогала бы ему вести борьбу за верховенство в партии с цинизмом и безжалостной жестокостью. Но сколько ни старался сам Гиммлер, не имея подготовки, он не мог справиться с подобной задачей: все его операции отдавали любительством, и Геринг, имевший обширные связи в военных кругах, только насмехался над ним. Гиммлеру нужен был верный, способный, профессиональный человек, знающий правила игры в разведке. Гейдрих оказался именно таким. Когда Канарис с согласия Гейдриха представил Гиммлеру досье на отставного лейтенанта, тот был поражен его идеальной арийской внешностью, к тому же послужной список также выглядел довольно внушительно. Рейхсфюрер СС попросил Канариса устроить ему свидание с кандидатом. Будущий глава абвера немедленно отослал в Галле телеграмму, и, получив ее, в тот же вечер Гейдрих и Лина засобирались в Мюнхен. Гиммлер принял их за городом, на своей птицеферме. Он подхватил простуду и слегка хрипел, но дело было важнее. Помимо Гейдриха Гиммлер рассматривал на пост своего помощника еще одну кандидатуру, речь шла о бывшем армейском капитане Хорнингере, но этот человек не вызывал у рейхсфюрера доверия. Подозрительный во всем, Гиммлер, возможно, не без основания, считал, что Хорнингера вполне мог подставить ему Геринг. Во всяком случае, у него были основания впоследствии перевербовать его. Так они встретились впервые, Гейдрих и Гиммлер. При близком знакомстве рейхсфюрер СС вовсе не производил впечатление предводителя устрашающего ордена смерти, на эмблеме которого изображены череп и перекрещенные кости. Впрочем, на тот момент, середину 1931 года, ничего устрашающего в СС еще и не было, организация только создавалась, и мало кто слышал о ней даже в Германии, не говоря о других европейских странах. Одетый по-домашнему, в тапках на босу ногу, Гиммлер мягким, даже слегка заискивающим тоном пригласил Гейдриха пройти в гостиную своего дома и, внимательно глядя на него сквозь стекла очков, выслушал предложенный план устройства разведывательной службы, ни разу не перебив вопросом. Потом спокойно расспросил о семье, о невесте Лине, об увлечениях спортом и отпустил в гостиницу. Никогда не принимая поспешных решений, даже будучи уверен, что они удачны, Гиммлер решил взять паузу и провести для Гейдриха последнее испытание – на твердость характера. Выдержан ли он, умеет ли ждать? Будь Гейдрих в Мюнхене один, он бы, возможно, сорвался. Выпавшие на его долю переживания окончательно измотали ему нервы, и он наверняка, не утерпев, побеспокоил бы рейхсфюрера, не дождавшись, пока тот сам вспомнит о нем. Но с ним была Лина. Интуитивно она чувствовала, что надо терпеть, нельзя спугнуть удачу и удерживала Гейдриха от его истерических порывов всеми способами. Она угадала. Выяснилось, что капитан Хорингер, соперник Гейдриха, был агентом вовсе не Геринга, а баварской полиции, и решение Гиммлера относительно Гейдриха стало окончательным. Спустя десять дней после приезда в Мюнхен Гейдрих был назначен главой вновь образованной службы безопасности (СД) и получил звание штандартенфюрера СС. На Рождество 1931 года он обвенчался с Линой. Впереди его ждало блестящее будущее, о котором он не мог мечтать даже на флоте. Счастье снова улыбалось Гейдриху. Он оборвал все отношения с родственниками, чтобы скрыть даже намеки на возможные еврейские корни. Оставил только фотографии – этого вполне достаточно, по крайней мере, фотографии молчат, и их в любой момент можно убрать в стол. Теперь остались только он, Лина и СС – все. Достигнув могущества и получив после прихода Гитлера к власти доступ ко всем архивам, в том числе и флотским, он постарался уничтожить следы своей неприятной истории. Протокол заседания офицерского суда исчез, словно его никогда и не было. А многим участникам того трибунала пришлось вскоре самим подать в отставку, в том числе и адмиралу Редеру. Так Гейдрих рассчитался со всеми своими обидчиками, оставив их не у дел, а некоторых к тому же хорошенько потрепав по тюрьмам, в науку прочим.
Хайдер Гейдрих, один из двух сыновей Рейнхарда Гейдриха, проживал в замке в Паненских Бржежанах до конца войны, а вот его отец – третий по значимости деятель Третьего рейха, успел пожить здесь всего 2 месяца. В июне 1942 года глава нацистского Протектората погиб в результате совершенного на него покушения. Гейдрих-отец славился своей жестокостью при решении еврейского вопроса и подавлении антинацистского сопротивления в Чехии. В качестве расплаты за его убийство нацисты стерли с лица земли две чешские деревни.
На прошлой неделе 66-летний сын Гейдриха побывал в Паненских Бржежанах и, якобы, предложил мэру городка поспособствовать в получении европейских грантов на восстановление замка. И мэр поспешил заявить, что в отремонтированном здании мог бы возникнуть Памятник народного сопротивления.
Но вышла неувязка: как заявил в интервью Радио Прага сам Хайдер Гейдрих, он вовсе не предлагал городку никакой помощи с реконструкцией замка. Вот его версия происшедшего:
«Я приезжал туда с частным визитом. В Паненских Бржежанах, если вы не знаете, похоронен мой брат. И я воспользовался случаем, чтобы встретиться с женщиной, которая работала у нас в саду. Она показала мне точное место его захоронения, и мы обменялись воспоминаниями. Я виделся также с мэром города, который посетовал на то, что здание приходит в упадок, и я с ним согласился».
Информацию о своей готовности помочь с восстановлением замка сын Гейдриха опровергает.
«Если вести речь о ремонте, то тут все в руках собственника. А со слов мэра я понял, что у собственника нет никаких идей насчет будущего замка, насчет ремонта и его финансирования. Поэтому вопрос о том, могу ли я чем-то помочь, в данном случае безоснователен. И я ничего подобного не говорил».
Приятные детские воспоминания еще не повод для того, чтобы вкладывать деньги в восстановление чужой собственности, считает Хайдер Гейдрих.
«Помощь можно оказывать только в том случае, если вас об этом просят. И если есть конкретный план по использованию ваших средств. Иначе все это бессмысленно».
На вопрос, не тяжело ли ему приезжать в Чехию, в которой его отца, мягко говоря, недолюбливают, Хайдер Гейдрих говорит:
«Мы не живем во времена нацизма, не так ли? Вы можете быть уверены, что я знаю о том, что происходило в те времена. Мне было 10 лет, когда мы покинули Чехию. У меня есть здесь друзья, город, где я провел детство, мне нравится, и Чехию я считаю очень красивой страной».
Что касается нынешнего владельца замка, то он, насколько известно, обрадовался известию о помощи Гейдриха. А вот руководитель Союза борцов за свободу Павел Врански, ветеран войны, заявил, что предпочел бы вообще снести замок, чем воспользоваться помощью семьи нациста.
Позавтракав, обергруппенфюрер СС потянулся и встал. Газеты он прочёл ещё до завтрака. Их по утрам доставляли из Праги. Подошёл к окну. Перед парадным подъездом замка уже стоял большой тёмный “Мерседес”. Рядом с машиной возился обершарфюрер СС Йоганес Клейн . Сегодня он заменил штатного шофёра.
Спортивный дух
Клейн поправил маскот, сдул невидимые пылинки с эмблемы и ещё раз протёр фланелью сияющую на солнце облицовку радиатора. День ожидался тёплым и солнечным. Поэтому шеф изъявил желание ехать на кабриолете.
Служебных машин у Гейдриха три. Но эта - любимая. И самая новая. Спорткабриолет - “Мерседес-Бенц 320” - кузов W142. Чудо, а не машина. Не то, чтобы самая шикарная из линейки “Мерседесов”. Но в ней чувствовался спортивный дух. А Гейдрих скорость любил. Кабриолет, весом под две тонны, легко разгонялся до 130 километров в час. Двигатель - 78-сильная рядная шестёрка. “Мерседес” изготовили по специальному заказу восемь месяцев назад - один из 18 автомобилей этой марки, покинувший в 1941 году заводские ворота в Зиндельфингене. Обошёлся в 9.900 рейхсмарок. Для человека такого масштаба как Гейдрих - приобретение весьма скромное. Его соратники по партии раскатывали по германской столице на “Мерседесах” и “Майбахах” стоимостью под 40 тысяч... Но для имперского протектора Богемии и Моравии - умеренность во всём - жизненное кредо. Убеждённый социалист...
Забился в конвульсиях
Клейн запустил мотор, чтобы прогреть и проверить перед предстоящим выездом. Он всегда так делал - сюрпризы ему ни к чему. Машина завелась легко, но потом обороты упали и движок стал троить. Из выхлопной трубы заструился сизый дымок. Клейн сильнее надавил на газ. Мотор забился в конвульсиях...
|
|
Тьфу ты! - выругался Клейн. - Опять свечи залило!
Он грешил на трамблёр. Но с зажиганием разбираться некогда. Успеть бы до выезда свечи заменить...
“Что там опять у Клейна? - Гейдрих выглянул в окно и недовольно поморщился. - Уже ведь начало десятого...”
Замок Юнгферн Брешан окружали вековые деревья. На траве ещё лежала роса. Весеннее солнце ласково пригревало.
Гейдрих спустился по лестнице. Клейн вытянулся по струнке и, вытирая замасленные руки ветошью, доложил, что нужно ещё минут пятнадцать.
Из деревни доносилось гусиное гоготание. В унисон запел петух.
Ну просто концерт здесь устроили... - усмехнулся Гейдрих.
Он вспомнил, как накануне вечером, 26 мая, вместе со своей женой Линой открывал в Праге музыкальный фестиваль, который должен стать традиционным. На концерте в Вальдштейнском дворце исполнялись произведения его отца - композитора Бруно Гейдриха .
Документы для Гитлера
“Мерседес” к выезду готов. Часы над балюстрадой замка пробили десять. Обычно в это время он уже в пути. Или даже в Пражском Граде.
Гейдрих садится рядом с шофёром. Машина плавно трогается.
Часовой у ворот берёт “на караул”. Крутой поворот налево - и они выезжают на дорогу.
За рощей раскинулись поля.
Клейн молчит и внимательно следит за дорогой. У Гейдриха тоже нет желания разговаривать. Он открывает портфель и перебирает документы.
Опаздываем.
Клейн кивает.
Стволы деревьев сливаются в серую полосу, листва - в зелёную. Стрелка спидометра запрыгала возле отметки “восемьдесят”.
На часах - пятнадцать минут одиннадцатого.
Мелькают уже неразличимые дорожные указатели.
Гейдрих с удовольствием поглядывает на небо. Мысленно он уже в полёте.
Вероятно, едет здесь в последний раз. Фюрер намекнул, что намерен послать его в другое место, может быть, во Францию. Что ж, он и там наведёт порядок. Сегодня днём уже всё будет точно известно...
Террорист в плаще
“Мерседес” въехал в Прагу.
Клейну эта дорога знакома до мелочей. Ещё немного - и она круто повернёт вправо. Перед поворотом надо притормозить...
Обогнали трамвай, впереди маячит автомобиль, и больше нигде, никого и ничего. Только под деревом стоит парень, почёсывается и пускает маленьким зеркальцем солнечные зайчики. Вот и поворот.
Шофёр замечает справа на тротуаре мужчин. Один из них вдруг ступает на мостовую и начинает переходить дорогу.
Чёрт тебя возьми, - Клейн бьёт по тормозам и давит на клаксон, - Раньше не мог сообразить?
Мужчина распахивает плащ. В руках у него что-то блеснуло. Оружие!
Клейн судорожно сжимает руль. Эх, почему ему не прикажут, что делать? Проходит доля секунды. Террорист поднимает автомат.
Гейдрих отчётливо видит, что ствол направлен точно на него. Покушение!
Пахнет сирень. Клейн по-идиотски разинул рот. Десять часов тридцать одна минута, может, и тридцать две. Но какое значение имеет время, если тебе целятся прямо в грудь.
Йозеф Габчик нажимает на спуск.
Секретный план Бенеша
Секретную операцию по устранению протектора Богемии и Моравии обергруппенфюрера СС Гейдриха окончательно спланировали в октябре 1940 года. В это время чехословацкое правительство Эдварда Бенеша находилось в Лондоне - вело переговоры с главами стран антигитлеровской коалиции. Бенеш хотел аннулировать Мюнхенское соглашение 1939 года, после которого Чехословакия прекратила своё существование как государство.
Но как поднять престиж своего эмигрантского правительства? Тем более, что население-то открыто не выступало против немцев. Где партизанские отряды? А подпольщики? Одно название, а не сопротивление...
А Гейдрих, как назло, стал проводить в протекторате совсем не ту политику. Принимал у себя делегации земледельцев и фабричных рабочих. Нормы хлеба и мяса повысил до уровня норм в довоенном рейхе. Поднял зарплаты рабочим, ввёл для них дома отдыха и санатории. Одним словом, социалист...
|
|
Для буржуазного правительства Бенеша это было равносильно плевку в лицо. В общем, постановили Гейдриха убить. И приурочить акцию к 8 октября - Дню независимости Чехословакии. Однако в рядах “домашнего” чешского сопротивления план встретили в штыки. Ясно, что смерть столь видного нациста вызовет волну репрессий по всей стране.
Но Бенешу это было только на руку...
Сбил три самолёта
Так кто ж он, этот “социалист Гейдрих”?
Надежда и опора чешских рабочих, - отзывался о нём шеф пражской полиции Карл Франк .
В советской традиции методом изображения фашиста был шарж. Фашист был мерзок, глуп, труслив и нечистоплотен. В советском кинематографе лишь однажды была попытка создать образ Гейдриха - в фильме брежневской поры “Солдаты свободы”. Но человеческие черты у плоского персонажа отсутствовали напрочь и получился он малоубедительным.
Итак, Рейнхард Тристан Гейдрих. В 1942 году ему исполнилось 38 лет. Как говорится, истинный ариец, беспощадный к врагам рейха, с нордическим характером и с нордической внешностью. Даже прозвище получил - “белокурая бестия”. Отличный спортсмен - фехтовальщик, пловец, стрелок, получил подготовку военного лётчика и лично сбил три самолёта противника. Родился в городе Галле близ Лейпцига, в семье музыкантов. Его отец - оперный певец, композитор, основатель и директор консерватории, мать - пианистка. В той консерватории были и детские классы. Одарённые дети небогатых родителей могли заниматься бесплатно.
В 20-х годах Гейдрих служил в военно-морском флоте Германии. Его карьере способствовал будущий руководитель абвера и будущий адмирал Вильгельм Канарис , в то время - старший офицер на крейсере “Берлин”. Отношения семьи Канариса с Гейдрихом были весьма тесными. Молодой перспективный офицер частенько играл в струнном квартете с супругой Канариса - он был превосходным скрипачом.
Скрипач и евреи
Однажды Гейдрих с приятелем отдыхали на озере и увидели, как неподалёку перевернулась лодка с двумя девушками. Разумеется, молодые люди героически пришли им на помощь. Одной из спасённых оказалась Лина фон Остен , впоследствии ставшая его женой. Ранее Гейдрих встречался с другой фройляйн - дочерью хозяина крупнейшего металлургического холдинга IG Fabernim. Любвеобильный офицер порвал эту связь, послав по почте вырезанное из газеты объявление о его помолвке с Линой. Отец обманутой девушки обратился к главе ВМФ - адмиралу Эриху Редеру , с просьбой повлиять на донжуана. По кодексу чести ВМФ Гейдрих совершил тяжкий проступок, имея два романа одновременно. Поведение молодого лейтенанта рассмотрели на суде чести, который почему-то возглавлял сам глава ВМФ. Адмирал заметил, что “...дочь та-а-акого человека всяк достойнее деревенской простушки...” Но молодой офицер попросил не вмешиваться в его личную жизнь.
|
|
В апреле 1931 года адмирал Редер отправил лейтенанта Гейдриха в отставку за “недостойное поведение”. И разжаловал в рядовые.
С горя скрипач вступил в НСДАП. И буквально за четыре года сделал сногсшибающую карьеру (только в Третьем рейхе такое возможно!) - стал генерал-лейтенантом полиции.
В 1941 году “социалист” Гейдрих разработал план “окончательного решения еврейского вопроса”, суть которого заключалась в уничтожении 11 миллионов евреев.
Разведчик и обезьяна
Операцию по ликвидации Гейдриха назвали “Антропоид” (в переводе с греческого - человекообразная обезьяна) . Её разрабатывал сотрудник чехословацкой разведки Франтишек Моравец . В 1941 году он уже вовсю трудился на министерство обороны Великобритании...
Моравец лично занимался заброской диверсантов на территорию протектората. Кстати, название операции придумал тоже он. А Бенеш одобрил. Кого же кадровый разведчик считал “человекообразной обезьяной” - осталось за кадром. Историки полагают, что большой разницы между нацистом Гейдрихом и “своим” Бенешем он не видел. Как и все прочие участники “Антропоида” рыцарь плаща и кинжала работал за деньги.
Моравец отобрал двух крепких парней - Йозефа Габчика и Карела Свободу , которые прошли курс подготовки под Манчестером. Во время тренировочного прыжка с аэростата Свобода получил травму головы. Его заменили на Яна Кубиша . Сроки операции сдвинулись. Потом гестапо арестовало заброшенного ранее радиста Франтишека Павелку (он был казнён в берлинской тюрьме в 1943 году) . Сроки опять сдвинулись...
Поздно вечером 28 декабря 1941 года самолёт британских ВВС “Галифакс” с Габчиком и Кубишем на борту взял курс на Чехословакию. За штурвалом сидел польский пилот. Пролетев добрую сотню километров дальше, чем надо, он в темноте принял Прагу за Пльзень. Парашютисты приземлились в пригороде Праги. Диверсанты едва не угодили в лапы полиции. Затем были сброшены ещё две группы чешских боевиков и они приступили к подготовке.
Сыворотка правды
Заговорщики неделю за неделей изучали маршрут следования Гейдриха, его привычки. Скрупулёзно исследовали улицы Праги - высчитывали, где лучше совершить теракт.
|
|
|
“Мерседес” Гейдриха сразу после покушения. Улицы оцеплены полицией, следователи собирают вещдоки |
Но здесь интересны подробности. Недаром говорят: дьявол кроется в деталях.
А некоторые аспекты этого дела вызывают прямо-таки огромные вопросы.
Главный из них: почему они ТАК отправились на дело? Могли бы добраться, например, на машине, оставив её на соседней улице с включённым мотором? Или на мотоцикле, спрятав его в подворотне. На мопеде, на худой конец. Но они пришли пешком. Вернее, двое пешком, двое - на велосипедах. То есть, в случае непредвиденных обстоятельств очень быстро покинуть место покушения им бы не удалось. А, значит, велика возможность попасть в руки гестапо. А в гестапо любой заговорит. С их-то богатым арсеналом всяких штуковин типа зубных инструментов и ампул с сывороткой правды. И судьба всего чехословацкого подполья сразу окажется в смертельной опасности. Зачем же сознательно идти на такой риск? Даже партизаны вместе с легендарным разведчиком Зибертом-Кузнецовым ездили на дело в “Мерседесе”.
Забегая вперёд, можно сказать, что именно “отход” и был самым слабым местом во всей операции. Хотя не только отход...
Портфель с сеном
Оружием и бомбами террористов снабдили на Британщине. Пистолет-пулемёт английской системы “Стен” - вещь в таком деле - не самая надёжная. И капризная. Осечки при стрельбе - не редкость. Если магазин снарядить полностью, то последний 32-й патрон очень часто клинит. Знали ли об этом наши диверсанты? Тем более, что перед самой операцией ствол надо было собрать - разобранный “Стен” лежал на дне портфеля. А сверху был прикрыт сеном. По каким соображениям это сделал Габчик, сказать трудно. Типа, чтобы оружие не нашли, если вдруг остановит патруль. Вот и представьте картину: в восемь утра немцы останавливают хорошо одетого молодого человека. Откройте портфель! Открывает. А там что? Книги? Тетради? Документы? Берёзовый веник с мылом и полотенцем? Нет. В кожаном портфеле - сено. В общем, интересный план...
Человек с бомбами, он же Ян Кубиш, должен был подстраховать того первого, который с сеном и портфелем. Бомб всего было девять. С собой решили взять две. Изготовлены они были каким-то умельцем в Англии. Цилиндрической формы. Чёрного цвета. По размеру - как большая банка тушёнки. Что там было внутри - никому не известно. Но, как показал опыт, большой разрушительной силой эта штуковина не обладала. Так, хлопушка... От обычной гранаты-лимонки, толку было бы куда больше.
Солнечный зайчик
Но всё это было потом... А пока - на стрелках 10 часов утра. Район Кобылисы. Перекрёсток Выхователна. Здесь автомобилю Гейдриха надо было делать очень крутой поворот направо, чтобы проехать к Граду по кратчайшему пути.
Заговорщики уже давно заняли исходные позиции. Кубиш и Габчик - с одной стороны. Через дорогу - Валчик . Оттуда он должен был увидеть приближающийся “Мерседес” Гейдриха. И зеркальцем подать сигнал - пустить солнечного зайчика. План странноватый. Отдаёт дешёвым водевилем. А если бы солнце скрылось за тучкой? Или обзор перегородил бы большой фургон, трамвай.
Был и четвёртый террорист - Адольф Опалка . Но он находился вдалеке. И лишь наблюдал за развитием событий. Но в решающий момент, если бы всё пошло не по плану, ему предписывалось вмешаться.
В 10 часов 30 минут Валчик подал сигнал - “Мерседес” приближался. И верно, никаких машин сопровождения, битком набитых охраной. И не мчались впереди полицейские с мигалками. Не было даже эскорта мотоциклистов, которые обеспечивали бы беспрепятственный проезд первого человека протектората. В наши дни представить себе такое просто невозможно.
Под перекинутым через руку плащом Габчик на ощупь собрал свой “Стен”.
Вот машина Гейдриха подкатывает к перекрёстку. Одновременно к находящейся там же остановке подошёл трамвай маршрута №3.
Истинный ариец
Габчик жмёт на спуск. Ещё и ещё. Вместо выстрелов - лишь сухие щелчки. “Стен” отказал в самый неподходящий момент. Вот оно проклятое сено! Оружие заклинило, скорее всего, из-за попавшего в механизм затвора какого-то мусора. А, может, из-за пресловутого 32-го патрона...
В общем, в этот момент по закону жанра Габчик должен был бы выхватить из-за пояса пистолет и разредить всю обойму в своего врага. Если бы пистолет дал осечку, то боевик просто обязан был броситься на Гейдриха, задушить и перерезать ему глотку.
Вот, собственно, на этом вся героика событий 27 мая заканчивается и превращается в нелепый трагифарс. Потому что дальше происходит что-то странное. Наш профи (шесть месяцев в английской спецшколе) кидает на землю заклинившее оружие, как какой-нибудь дезертир на Восточном фронте, и бросается наутёк.
Люди в “Мерседесе” быстро пришли в себя. Гейдрих и Клейн выхватили пистолеты. Они, словно загипнотизированные, не отрывали взгляда от убегающего горе-террориста. Ладно там Гейдрих, истинный ариец и прекрасный спортсмен! Но шофёр-охранник Клейн? Он нарушил все инструкции, которые предписывали ему сорваться с места и дать полный газ. Но драгоценные секунды упущены - словно из-под земли, у машины вырос второй террорист.
Осколок бомбы
По плану Ян Кубиш должен был лишь подстраховать товарища, если что-то пойдёт не так. И потом забрать документы из портфеля расстрелянного Гейдриха.
Кубиш размахнулся и метнул бомбу. Метил он так, чтобы она упала в салон машины аккурат к ногам Гейдриха. Но то ли рука дрогнула, то ли ещё что...
В общем, бомба полетела не туда. Срикошетила, отскочила и закатилась под заднее правое колесо. Там и рванула. Через боковую стенку “Мерседеса” и спинку сиденья пролетел насквозь лишь один осколок. Им, да щепками от этого сиденья и был ранен Гейдрих. Остальные осколки покорёжили нижнюю часть кузова, разнесли в пух и прах подножку и порвали покрышку. Треснули боковые стёкла. Шофёра Клейна тоже зацепило.
Мясник и “Вальтер”
Почему-то Гейдрих и Клейн на бомбометателя внимания не обратили. Словно завороженные, они продолжали смотреть на убегающего Габчика.
Что могло последовать дальше? Вариант первый. Обергруппенфюрер приказывает шофёру: “Гони в госпиталь! Я ранен!” - машина хоть и с пробитым колесом, но всё ещё на ходу. Вариант второй. Эсэсовец прячется куда подальше, пока не прибудет подмога. Но Гейдрих не из тех, кто будет скрываться от врагов. Он - герой!
Несмотря на ранение, протектор Богемии и Моравии выходит из машины и пытается преследовать террориста. Вслед ему разряжает обойму “Вальтера”. Но потом силы оставляют Гейдриха...
Погоню продолжает Клейн. Он хоть и ранен от взрыва бомбы, но догоняет. Габчик убегает. По ходу он заскакивает в мясную лавку некоего Браунера. Но Браунер - из тех чехов, что сочувствует режиму. Поэтому выбегает с криками на улицу и показывает Клейну, где скрывается террорист. Завязывается перестрелка. Габчику удаётся ранить эсэсовца в ногу (оставив того инвалидом) . Затем выскальзывает из магазина и бросается наутёк. Клейн протягивает свой “Вальтер”мяснику, требует продолжить погоню. Но специалист по вырезкам и кровяной колбасе свою кровь проливать не спешит. Одно дело сопереживать властям, другое - подставляться под пули. В общем, Габчику удаётся скрыться. Как говорится, в неизвестном направлении.
Дамский велосипед
Ян Кубиш от взрыва собственной бомбы тоже пострадал. Иссечённый осколками, весь в крови, террорист побежал к велосипеду, оставленному (почему-то) на противоположной стороне улицы.
А что же пассажиры трамвая? Случайные прохожие? Водители проезжавших машин?
Ну, вот сами посудите, что должны были делать законопослушные, трудолюбивые и цивилизованные чехи? Видя, как главный немец в Праге, их, так сказать, руководитель и благодетель пребывает в беспомощном состоянии. А ранивший его террорист бежит прочь, явно пытаясь уйти от заслуженного возмездия?
Правильно, одна группа бросается его ловить. Кубич, понимая, что вокруг него - одни враги, начинает без разбора палить из пистолета во все стороны, расчищая себе отход к велосипеду.
Другая же группа сознательных чехов бросилась на помощь истекающему кровью обергруппенфюреру СС. Первой подоспела яркая блондинка пани Мария Наваррова . Она оказала Гейдриху необходимую помощь, а затем остановила проезжающий мимо фургончик “Татра”, принадлежавший фирме “Голан”, чтобы доставить эсэсовца в больницу.
На месте происшествия остались брошенные террористами дамский велосипед, заклинивший “Стен”, кожаный портфель, плащ и лужа крови... Ну и подорванный бомбой “Мерседес”.
Заражение крови
Возникает вопрос: а где же были остальные диверсанты? Куда делся человек с зеркальцем Йозеф Валчик? А супермен Адольф Опалка, который где-то там сидел и наблюдал за происходящим. Он легко мог бы воспользоваться разгильдяйством охраны, незаметно подойти и добить раненого фашиста.
Теперь трудно сказать наверняка, но, скорее всего, на психику бесстрашных диверсантов оказало сильное влияние то, что Гейдриха в эти минуты заслонили простые чехи...
Через 10 минут обергруппенфюрера СС на той самой “Татре” доставили в больницу. Сравнительно небольшие осколочные раны, полученные при взрыве, привели к заражению крови. Несмотря на усилия врачей, 4 июня 1942 года Гейдрих скончался. Ему были устроены пышные похороны. Вначале в присутствии Гиммлера состоялась церемония прощания в Праге. А 9 июня, Гейдриха в последний путь провожал весь Берлин.
В общем, теракт состоялся. Злодей-фашист убит. Поступок героический. Чуть ли не единственное удачное покушение на столь значимую персону Третьего рейха. Как-никак, Гейдрих - второй человек в иерархии СС, и третий - в окружении Гитлера. Фигура!
Но это ещё далеко не финал всей истории...
“Казнить 10 тысяч чехов!”
Гитлер рвал и метал. Он устроил грандиозный разнос шефу пражской полиции группенфюреру СС Карлу Франку . Приказал объявить о награде в 1 миллион рейхсмарок тому, кто поможет найти террористов. А в качестве ответной меры предложил арестовать и казнить 10.000 подозрительных чехов. Но Франк добился отмены этого решения - он-то хорошо понимал, что Бенеш этого только и ждёт. И на провокацию не поддался. В общем, сошлись на том, чтоб ограничиться “малой кровью”.
Уже в день покушения, 27 мая, Франк ввёл чрезвычайное положение. В Праге производились массовые обыски. Были обнаружены укрываемые в домах, квартирах, на чердаках и в подвалах участники сопротивления, евреи, коммунисты. Всего же арестовали 3.188 человек. Расстреляли 1.331, в их числе - 201 женщину.
3 июня гестапо получило сведения, что к убийству могли быть причастны два чешских пилота, бежавших в Великобританию. Их родственники жили в шахтёрском посёлке Лидице - в 30 километрах от Праги.
Вечером 9 июня деревню окружили немцы. Согнали всех мужчин старше 16 лет - их набралось 172 человека. А на утро - расстреляли. 195 женщин были отправлены в концентрационный лагерь Равенсбрюк. Детей вывезли в Центральное бюро по делам переселенцев города Лицманштадт и распределили по немецким семьям. Сам поселок был стёрт с лица земли. Строения сожжены, взорваны и срыты бульдозерами. Название Лидице было вычеркнуто из списка населенных пунктов.
Через две недели такая же участь постигла и деревню Лежаки, откуда велись радиопередачи парашютистов.
Заспиртованные головы
Семеро парашютистов, совершивших покушение на Гейдриха, стали жертвой предательства. 16 июня 1942 года один из участников сопротивления, 31-летний Карел Чурда , польстившийся на обещанную награду рассказал гестапо всё. Пароли, имена, адреса...
Начались аресты и допросы. Вскоре немцы узнали, что диверсантов надо искать на Рессловой улице в Праге. Они укрываются в крипте кафедрального собора святых Кирилла и Мефодия.
Собор был окружён войсками СС. После нескольких часов неравного боя террористы покончили с собой. Ян Кубиш умер от ран позднее. У Кубиша и Габчика фашисты отрезали головы, заспиртовали их и предъявляли для опознания. Возле этих голов допрашивали хозяев явочных квартир, товарищей и даже девушек, встречавшихся с подпольщиками. Все они впоследствии были казнены.
Власти протектората щедро платили за любую информацию по этому делу. 20 миллионов крон были разделены между семью немцами и пятьюдесятью тремя чехами. Чурда, как главный персонаж пьесы о великом предательстве, стал очень богатым человеком - получил 500.000 рейхсмарок. Ему выдали новые документы на имя Карла Йерхота . Бывший участник сопротивления принял германское гражданство и женился на немке Марии Бауер . До конца войны работал на гестапо, получил квартиру в пражском районе Винограды и денежное содержание - 30.000 крон в месяц (это 1.000 рейхсмарок - как три зарплаты германского подводника) . 17 мая 1945 года арестован и спустя два года казнён в пражской тюрьме Панкрац.
Лифт на эшафот
От брака с Линой фон Остен у Гейдриха было четверо детей. Самая младшая дочь - Марта родилась через два месяца после смерти отца. Сейчас она заведует семейной гостиницей на острове Фемар.
Дочь Силке - известная фотомодель, стала директором Дома мод.
Старший сын Клаус - умер ребёнком в 1943 году.
Младший - Хайдер . Закончив, технический институт, работал директором авиационной фирмы “Дорнье”. Сейчас на пенсии.
Лина, унаследовала после мужа замок в Чехии. В 70-е годы написала мемуары, изданные под названием “Жизнь с военным преступником”.
Могила Гейдриха расположена на берлинском кладбище Инвалидов. После окончания войны надгробие было уничтожено.
Оперировавший Гейдриха первый хирург Праги профессор Хохльбаум, после освобождения Чехословакии обвинён в связях с нацистами. Приговорён к каторжным работам. В 1945 году при разминировании одного из районов Праги был тяжело ранен. Но ни один медик не согласился его лечить. Хохльбауму пришлось перебраться в Лейпциг, где он вскоре и умер.
22 мая 1946 года во дворе тюрьмы Панкрац в Праге под ликование многотысячной толпы казнили приемника Гейдриха - Карла Франка. Несколько заботливых папаш подняли детишек на плечи, чтобы те могли хорошо видеть, когда палач на эшафоте ломал Франку шею...
Какая страшная ирония судьбы - смерть повешенного Франка официально зафиксировал судебный врач доктор Наварра - муж той самой Марии Наварровой, которая 27 мая 1942 года первой поспешила на помощь раненому Рейнхарду Гейдриху...
Находка в сарае
Следы “Мерседеса” Гейдриха после войны затерялись. И лишь в марте 2012 года предприниматель из предместья чешского города Градец Кралове в сарае среди всякого хлама обнаружил старый трофейный “Мерседес-Бенц 320”. Он обратил внимание на странные повреждения у правого заднего колеса кабриолета и догадался, кто мог быть прежним владельцем машины. Историки практически уверены, что речь идёт об автомобиле знаменитого нациста. Но последнее слово за криминалистической экспертизой. Хотя ведь долгое время за “Мерседес” Гейдриха выдавали другую машину, которая на самом деле принадлежала ещё одному нацисту - главе Малой терезинской крепости Генриху Йокелу . Сейчас она хранится в фондах национального технического музея в Праге. Участвовала в выставках “Операция “Антропоид”. Что характерно, у “Мерседеса” из музея тоже были похожие вмятины на кузове. Эксперты считают, что машину повредили ещё в 1964 году на студии “Баррандов” во время съёмок известного фильма Иржи Секвенса “Покушение”.
Отец Рейнхарда, Бруно Гейдрих, был талантливым пианистом и бывшим солистом Вагнеровской оперы, мать же, Элизабет Гейдрих (урожденная Крантц), была актрисой театра. Именно родители привили еще молодому Рейнхарду любовь к музыке, и азы музыкального образования.
В 1932 году, гауляйтер Гале-Марсебурга Рудольф Йордан обвинил начальника службы безопасности рейхсфюрера СС штурмбаннфюрера СС Рейнхарда Гейдриха в том, что якобы среди его предков были евреи. Причиной послужило то, что в "Музыкальной энциклопедии" в статье об отце Гейдриха было указано, что его настоящая фамилия Зюсс. Рейхсляйтер по организационным вопросам Грегор Штрссер (его убьют во время "Ночи длинных ножей") распорядился начать расследование, и уже 22 июня 1932 года авторитетный генеалог НСДАП Ахим Герке заявил: "... Гейдрих является немцем по происхождению. Примесей цветной или еврейской крови не обнаружено... Все полученные данные документально подтверждены, их подлинность проверена".
Согласно исследованием Герке, слух о еврейских корнях Рейнхарда Гейдриха был связан с тем, что его бабушка - "Эрнестина Вильгельмина Гейдрих, урождённая Линднер, во втором браке была замужем за подручным слесаря Густавом Робертом Зюссом и как мать многочисленных детей от первого брака с Бруно Гейдрихом нередко называла себя - Зюсс-Гейдрих. Следует также заметить, что и подручный слесаря Зюсс не являлся лицом еврейского происхождения". Далее Герке сообщал: "Второй брак матери Бруно Гейдриха привел к ошибочному утверждению, опубликованному в "Музыкальной энциклопедии" Римана в 1916 году: "ГЕЙДРИХ (наст. фамилия Зюсс )". В более поздних изданиях энциклопедии это добавление было опущено по требованию семьи Гейдрихов".
В частности, в мемуарах Феликса Герстена, личного врача и доверенного лица Гиммлера (Нью-Йорк, 1957 год), рассказывается следующая история. Когда Гиммлер впервые узнал о происхождении Гейдриха и доложил об этом Гитлеру, то был уверен, что теперь ему придется расстаться с главой РСХА. Но Гитлер перед принятием решения захотел встретиться с Гейдрихом. После продолжительной беседы с глазу на глаз он пришел к выводу, что "белокурая бестия", как звали Гейдриха сослуживцы, - чрезвычайно одаренный, но столь же опасный человек, способности которого нужны рейху. Такие люди, сказал Гитлер, должны работать для нас при условии, что будут находиться под контролем. В этом отношении еврейское происхождение Гейдриха даже полезно, ибо ограничивает его амбиции и облегчает управление им.
В результате Гитлер назначил Гейдриха координатором "самой важной, по его убеждению, задачи - окончательного решения еврейской проблемы". Гейдрих приступил к этой миссии с присущей ему энергией и организаторским талантом. В январе 1942 года он провел Ванзейскую конференцию, на которой была принята программа уничтожения одиннадцати миллионов европейских евреев. Но закончить дело ему не пришлось - через полгода он был убит. Гитлер в своем выступлении на государственных похоронах сравнил смерть Гейдриха с проигранным сражением на фронте.
Чудовищная ирония состоит в том, что причина этой огромной военной (и политической) утраты для Третьего рейха заключалась в особом мандате, врученном Гитлером этому новому Торквемаде, о котором Гиммлер сказал Керстену: "Он подавил в себе еврея чисто интеллектуально и переметнулся полностью на другую сторону... В своей борьбе с евреями фюрер не мог подобрать лучшего человека, чем Гейдрих. К евреям он был беспощаден".
В заключение - короткая биографическая справка. Гейдрих родился в Галле в 1904 году. Его отец был основателем первой городской консерватории для музыки, театра и образования. В музыкальной энциклопедии Римана (1916 год) статья о нем начинается фразой: "Бруно Гейдрих, в действительности Бруно Зюсс". (Конец цитаты из книги Энгельмана.)
Добавлю, что фамилия Зюсс в Германии столь же типична для евреев, как фамилия Кац в России...
Вернемся к статье Д. Клугера. В своем стремлении высмеять версию еврейского происхождения Гейдриха автор приводит эпизод "спасения 600 берлинских евреев благодаря личному вмешательству Геббельса" и задает иронически-риторический вопрос: "А Геббельс тогда кем был? Может, стоит заодно и к нему присмотреться?"
Сначала приведем некоторые подробности о самом эпизоде, а затем присмотримся к Геббельсу. В 1943 году в Берлине оставалось около 27 тысяч евреев из общего числа 160 тысяч. Все они были супругами в смешанных браках. После поражения под Сталингра-дом Геббельс, гауляйтер столицы, решил очистить ее от евреев. 27 февраля им было приказано собраться на Розенштрассе для депортации в Освенцим. Около 600 человек уже были отправлены накануне. Район оцепили эсэсовцы, на крышах установили пулеметы. С шести утра улица стала заполняться народом - вместе с евреями пришли все их родственники, среди которых были и находившиеся в отпуске фронтовые солдаты и офицеры в форме. Оказав пассивное, но решительное сопротивление, они не допустили депортации. Власти были в шоке. По толпе не было сделано ни одного выстрела. Депортацию отменили, а через несколько дней вернули из Освенцима отправленных туда раньше. Из документов видно, что приказ о депортации отдал лично Геббельс, а решение о ее отмене было принято Гитлером и Гиммлером.
Как было обещано, присмотримся к Геббельсу. Дело в том, что в его жизни и в жизни его жены Магды евреи сыграли немалую роль. Начну с Магды, которая была внебрачным ребенком горничной, вышедшей замуж за состоятельного еврея-коммерсанта Фридлендера. Отчим относился к девочке как к родной дочери и обеспечил ей прекрасное воспитание и образование. Магда Фридлендер овладела несколькими языками, училась в дорогих интернатах за границей. Широко известен также ее роман с одним из лидеров молодежного сионистского движения в Германии Хаимом (Виктором) Арлозоровым. Существует даже версия его убийства из-за этого по личному приказу Геббельса нацистскими агентами на берегу моря в Тель-Авиве в 1933 году.
Теперь о самом Геббельсе. Он вырос в очень бедной многодетной семье. И если бы не помощь еврея, друга отца дяди Конена, семья не могла бы сводить концы с концами. Добрый дядя Конен оплатил и учебу молодого Геббельса в университете, где научным руководителем его докторской диссертации был профессор-еврей Фридрих Гундольф, которого он считал своим духовным наставником. После университета Геббельс был многие годы обручен с полуеврейкой, которая устроила его в кельнское отделение дрезденского банка - первое в его жизни место работы. В благодарность он подарил ей с дарственной надписью "Книгу песен" Гейне, которого ценил выше других немецких поэтов. Таково было начало...
... А вот запись в дневнике Геббельса после ознакомления с протоколом Ванзейской конференции: "Настало время окончательно решить еврейскую проблему. У последующих поколений не будет уже ни смелости, ни охранительного инстинкта... Евреи причинили нам так много страдани
